Дикари Гора - Страница 85

Скачки на кайилах, само собой разумеется, также очень популярны. Вся деревня, будет наблюдать такие забеги. То, что происходило сейчас, не могло бы быть ясно понято, если не подразумевать, что Пыльноногие знали, уважали и даже любили Гранта. В такие игры они не стали бы играть с незнакомцем. Теоретически, краснокожий мог бы предполагать, высокую вероятность того, что как только будет сделано выгодное предложение цены за товар, что лежит скрытый под шкурой, и затем шкура будет убрана, то там можно найти распутную девку, столь же уродливую, как тарларион. Но практически Пыльноногий знал, на своем опыте, что Грант им такого делать не будет. Они понимали, что он спрятал там не только что-то хорошее, но очень хорошее. Кроме того, так как предложения за товар, который нельзя посмотреть и пощупать, почти всегда ниже, то он мог оказаться для них хорошим подарком. Пыльноногий с большой драмой отказался повышать цену выше чем две шкуры кайилиаука за то, что лежит под этой шкурой. Грант должен был теперь или принять или отклонить это предложение. Оно было, конечно, принято, и Грант, с некоторой театральностью, отбросил шкуру.

Маргарет, внезапно выставленная на всеобщее обозрение, вскрикнула от страха. Она моргала от ослепившего ее света, и пыталась казаться еще меньше и незаметнее, лежа на боку. Сжавшаяся в траве, обнаженная, испуганная, и уже принадлежащая новому хозяину, девушка была изящна. Два друга краснокожего, выкрикнули с удовольствием и, ударяя его по плечам и спине, поздравили того с удачей. Маргарет съежилась в их ногах. Краснокожий, который был более чем рад, даже попробовал, заставить Гранта принять, по крайней мере, еще одну дополнительную, шкуру за девушку, но конечно, Грант великодушно от этого отказался. Заключенная сделка была, в конце концов, заключенной сделкой, и правил надо придерживаться. В конце концов, кто здесь был торговцем? Маргарет вздернули на колени, и Пыльноногий сразу завязал свой бисерный ошейник на ее горле. Потом он плотно связал ее маленькие запястья спереди, длинной веревкой, поднял уже свою собственность на ноги, и повел, держа за свободный конец веревки, к своей кайиле, сопровождаемый его друзьями.

— Похоже, они очень рады, — заметил я.

— Я тоже так думаю, — ответил Грант улыбаясь.

Мы наблюдали за Пыльноногими, которые рассаживались по своим животным, мужчины и женщины, готовясь покинуть торговое место. Улла и Ленна были уже на ногах, их руки все так же были связаны за их спинами, их шеи, были привязаны к высоким, разукрашенным седлам своих новых хозяев. Их владельцы рассматривали их. Они похлопывали по голым бокам девушек с видимым удовольствием, как если бы это были кайилы. За тем и они вскочили в седла, оставляя девушек пешими, голыми, и привязанными за шеи, около своих стремян. Девушки смотрели на хозяев со страхом, а затем, поскольку кайилы начали движение, поспешно пошли следом около высоких животных, в траве достигавшей их бедер. Я не сомневался, что им скоро будут преподавать их обязанности, и те, что вне вигвама и те, что внутри него. Я увидел Маргарет, безумно смотрящую через плечо, будучи увлеченной вперед, веревкой связывавшей ее запястья, вслед за животным ее нового Господина. Несомненно, она также скоро получит инструкции относительно методов служения и ублажения, которые будут взысканы краснокожим рабовладельцем.

Мы смотрели вслед уезжающим сквозь травы Пыльноногим.

— Это была хорошая торговля, — польстил я.

— Я тоже так думаю, — согласился Грант. — Все остались довольны.

— Ты думаешь, эти два краснокожих, которым достались Улла и Ленна достаточно рады? — спросил я. — Мне показалось, что Ты, провел довольно рискованный маневр, и они могут почувствовать себя обманутыми.

— Я не думаю, что они возражали бы против такого обмана, — сказал он. — Разве Ты не видел, как они шлепали своих девушек по бедрам, по-хозяйски, с гордостью и добродушно? Они более чем рады иметь таких девушек на своих привязях, привести их домой, добавить их к своим кайилам и прочей собственности.

— Ну, что ж, пожалуй Ты прав.

— Пристегни эту к каравану, — попросил он, указывая на темноволосую девушку, которую мы обменяли на три топора. Она так и лежала в траве подле нас, — и последи, чтобы она помылась.

— Сделаю, — пообещал я. — Какие у Тебя планы на будущее?

— Мы встанем лагерем здесь.

— Здесь? — поразился я.

— Поблизости есть вода, — пояснил он, — и лес.

— Ты собираешься оставаться какое-то время на торговом месте? — спросил я, озадаченно. Это был последний торг на территории Пыльноногих. Мне не казалось, что есть смысл ожидать еще одного появления Пыльноногих, по крайней мере, не в течение ближайшего времени. Сам же я стремился двинуться в дальше на восток.

— На сегодняшний вечер, — уточнил Грант.

— Мы могли бы сделать пять пасангов еще до темноты.

— Мы расположимся лагерем здесь, на сегодняшний вечер, — повторил он.

— Очень хорошо, как скажешь, — не стал больше спорить я.

Он пошел к девушке, лежащей в траве.

— Womnaka, Amomona, — сказал он. — Womnaka, Wicincala.

— Ho, Itancanka. Ho, Wicayuhe, — отозвалась темноволосая.

— Она говорит на языке Пыльноногих, — сказал он. — А еще это значит, что она сможет понимать и язык племени Кайила.

Это — два тесно связанных языка, или, лучше сказать, два диалекта единого языка. Пересмешники также близки с ними, но более отдаленно.

— Она отвечала на твои команды раньше, — напомнил я. — Она должна знать еще и гореанский.

— Ты говоришь по-гореански? — спросил он. Она могла, в конце концов, знать только определенные команды, как мог бы их знать дрессированный слин.