Дикари Гора - Страница 27

Девушка, привязанная к кольцу, склонилась передо мной, натягивая веревку, стягивающую ее запястья. Рабыня у моих ног с надеждой смотрела на меня снизу. Я чувствовал цепь, свисающую с ее шеи на своей правой щиколотке.

— Имена у них есть? — спросил я у торговца.

— Нет, я еще их не назвал.

— Тот торговец. Грант. — Вернулся я к прежней теме. — Ты считаешь, он отправился на север?

— Да, — ответил купец.

Я отбросил рабыню пинком ноги.

Хныкая, она отползала назад к стене, где легла, поджав ноги, не отрывая от меня глаз. Другая девушка, привязанная запястьями к кольцу, отшатнулась назад к стене. Она смотрела на меня с ужасом и страхом, но, кроме того в ее взгляде появилось и другое выражением, состоящее одновременно из возбуждения и трепета. Я думаю теперь, она поняла немного лучше, чем раньше, что это такое быть рабыней. Теперь она превратилась в объект для наказаний. Наши глаза встретились. В ее глазах, теперь было окончательное понимание того, что она, как и любая другая рабыня, с этого момента есть и будет, в полным подчинении мужчин. Она задрожала, и опустила взгляд. Но я видел, что она дрожала со страхом и возбуждением. Я видел, что она, должным образом выдрессированная, станет превосходной рабыней для самого взыскательного мужчины.

— Следующий город к северу — это Форт Хаскинс, — прикинул я. Он лежит в основании перевала Босвелла. Первоначально это была торговая фактория, основанная Компанией Хаскинс — компанией Торговцев, прежде всего из Тэнтиса. Военная застава, под флагом Тентиса, построенная позже в том же самом месте и содержавшаяся торговцами, имела военное и политическое значение для региона восточных ворот Прохода Босвелла. С тех пор, это место получило известность как Форт Хаскинс. Форт по-прежнему остается на своем месте, но его имя, теперь перешло и к городу, который вырос на запад и юг от крепости. Непосредственно форт, уже дважды сжигали, однажды солдатами от Порт-Олни, прежде чем тот город присоединился к Конфедерации Салериан, и однажды, Пыльноногими — племенем краснокожих из Прерий. Военное значение форта уменьшилось с ростом населения в той местности и увеличения численности тарнсмэнов в Тентисе. Форт теперь служит, прежде всего, в качестве торговой фактории, содержащейся кастой Торговцев Тентиса, с интересной историей возникновения.

— Это всего лишь мое предположение, — поправил меня мой собеседник. — Но тот, кого Ты ищешь, торговец по имени Грант, никак не связан с Фортом Хаскинс, он обычно ведет дела в Кайилиауке.

— Спасибо, — сказал я. Я должен был догадаться сам. Кайилиаук — самый восточный город в предгорьях Тентиса. Он расположен почти на краю Иханке или Границы. От его предместий можно видеть вешки, перья на высоких шестах, которые отмечают начало земель краснокожих.

— Надеюсь, что Ты не собираешься его убить, — спросил работорговец.

— Нет, — улыбнулся я.

— Да, Ты не носишь одежду темной касты, и при этом у Тебя нет черного кинжала над бровью.

— Я не Убийца, — подтвердил я.

— Грант — весьма своеобразный парень. Весьма скрытный, но как мне кажется, неопасный.

— Я не собираюсь ему вредить, — заверил я купца. — И я благодарю Тебя за помощь.

— Ты пешком? — спросил меня он.

— Да, — ответил я.

Я продал своего тарна два дня назад и начал пробираться на север пешком. Кюры, от которых мы узнали историю, в свою очередь тоже скрываются. По крайней мере наш агент в этих местах их не обнаружил. Я рассчитывал что буду привлекать меньше внимания, идя пешком, чем как тарнсмэн.

— Если Тебе нужен Грант, то я советую поторопиться. Сейчас — Эн-Кара, и он скоро уйдет в Прерии.

Я положил тарск на его ладонь, но он попытался вернуть его обратно.

— Я ничего не сделал, — улыбнулся он.

— Это моя благодарность, — сказал я, поворачиваясь чтобы уйти.

— Эй, парень, — окликнул меня он.

— Да? — я снова повернулся и встал перед ним.

— В полдень рабский фургон покидает город по северной дороге, — было сказано спокойным голосом. — Они могли бы подбросить Тебя до Форта Хаскинс.

— Спасибо.

— Не за что.

Напоследок я снова полюбовался на двух белокурых рабынь. Вначале я посмотрел на ту, что стояла на коленях у стены, с привязанными к кольцу запястьями. В своих путах она узнала, что была женщиной. Это трудно для женщины, быть раздетой, связанной и принадлежащей мужчине, и не узнать о своей женственности. Эти знаки и выражения ее природы, не трудно разглядеть. Она поняла их, полностью и навсегда. Я взглянул на другую девушку, она лежала у стены с цепью на шее, смотря мне в след. Ее психологическая боль, боль рабыни, была почти невыносимой. Возможно, ее владелец отдаст ее одному из надсмотрщиков на ночь. Безумство ее потребности могло бы на какое-то время быть успокоено, но через несколько ан, непреодолимо и неодолимо, оно снова возникнет внутри ее плоти. Я снова бросил взгляд на первую девушку, и улыбнулся.

Она, тоже скоро, получит клеймо и ошейник, и узнает такие же потребности.

Она, тоже скоро, духовно и телесно, узнает, что это значит быть рабыней полностью.

— Всего хорошего, — сказал я работорговцу.

— Всего хорошего, — пожелал он мне в ответ.

Я повернулся и ушел.

4. Мы видим дым. Мы встречаемся с солдатами

Я толкал плечом колесо большого деревянного рабского фургона.

Я услышал впереди, крик возницы, щелчок его длинного кнута по спинам двух гужевых тарларионов, запряженных в фургон.

— Пошли, ленивые твари! — кричал он.